Алексей Чалый: современная инженерия «некулибинского свойства» (1/2)

11-10-2019 08:02

Представляю нашим читателям Алексея Чалого, генерального директора компании «Разумные электрические сети», заместителя руководителя рабочей группы НТИ «Энерджинет».

Георгиевский зал ликовал. Только что было подписано соглашение о вхождении Крыма в состав России. Слева от Президента стояли двое обычных для кремлевских стен людей, а справа — необычный человек в темном свитере.

Было заметно, что его переполняет радость от свершившегося. Президент объединил руки всех участников подписания соглашения, а этот, в свитере, вскинул свободную руку в знак победы.

Это был первый раз, когда я увидел Алексея Чалого. В своем свитере на фоне отформатированного политического бомонда он выглядел белой вороной, но не наивной и смешной, а независимой, внушающей уважение.

Через год на Форсайт-флоте Агентства стратегических инициатив, в рамках которого ковались рыночные дорожные карты Национальной технологической инициативы, я опять увидел приметного человека в темном свитере. Это было в столовой теплохода.

Я спросил соседей по столу, что здесь делает «народный мэр» Севастополя. Мне сказали, что Чалый — основатель компании «Таврида электрик», ведущей электротехнической компании России.

Только тогда я понял, что у меня будет возможность совместно с ним потрудиться в рабочей группе «Энерджинет».

Потом началось время проектов. Сначала Чалый курировал проект «Цифровой РЭС Калининградской области», потом пытался запустить большую программу модернизации распредсетей Севастополя.

А недавно я узнал о том, что вовсю реализуется проект «Цифровой РЭС Крыма», и до конца текущего года будет введен в эксплуатацию первый малый РЭС, который создаётся на новой идеологической и технологической базе.

Чем дольше я наблюдал издалека за его деятельностью, тем больше хотелось с ним пообщаться, обсудить его понимание цифровой трансформации электроэнергетики.

На мое обращение Алексей Михайлович откликнулся быстро. Мы встретились и проговорили три часа. Большую часть времени мы обсуждали его новый проект, потом удалось затронуть и несколько мировоззренческих вопросов, особо волновавших меня.

Часть 1. Цифровые электрические сети: от системной постановки задачи к комплексному решению

О постановке задачи по цифровому РЭС

Давайте начнем с рассказа про Ваш новый проект, а потом перейдем к некоторым вопросам общего характера.

Давайте начну с постановки задачи по цифровому РЭС.

Мы должны встать на точку зрения государства. Она имеет две особенности. Эта точка зрения должна вбирать в себя одновременно эффекты, которые касаются и потребителей, и производителей энергии, а не только той или другой стороны.

А эти эффекты во многом противоречивы. Например, мы хотим поднять надежность, от этого хорошо потребителям, но плохо производителям, потому что требует каких-то дополнительных затрат.

Мы же должны встать на позицию государства, которое балансирует интересы и выступает от имени всех. Что такое хорошо, должно быть определено с точки зрения государства. Это первое.

Второе из этого же вытекает, — что наша точка зрения должна охватывать лет примерно 30. Почему? Потому что именно столько активы служат в энергетике, никак не меньше.

А зачем занимать такую позицию Вам — разработчику конкретных технологий?

Это для меня постулат, аксиома. Если такую аксиому не принять, то не понятно, чем мы в НТИ занимаемся. Все остальное — технологии всякие — должны быть «именем прилагательным» к определённой постановке задачи, они должны доказывать, что хороши с точки зрения постановки задачи. Поэтому я технологии не постулирую.

Все остальное — технологии всякие — должны быть «именем прилагательным» к определённой постановке задачи, они должны доказывать, что хороши с точки зрения постановки задачи.

Продолжим о проекте …

Если постановку задачи перевести на язык более-менее формальный, то получаем «формулу 3+3». С точки зрения потребителей есть три основных эффекта: надежность, качество и доступность. Надежность — это непрерывность энергоснабжения.

Качество — это соответствие нормативам, соблюдение тех характеристик, которые могут влиять на потребителя негативно. И доступность — это когда я хочу здесь и сейчас столько-то киловатт, дайте мне их сейчас быстро и недорого! Это то, что потребитель хочет от электроэнергии, больше она ему вообще-то низачем не сдалась.

Чего хочет производитель, поставщик электроэнергии? Он хочет снизить затраты. Затраты состоят из трех основных составляющих: капитальные затраты, операционные затраты и потери. Рассмотрим их подробнее.

Капитальные затраты (капексы) составляют очень много, российская распределительная сеть стоит порядка 10 триллионов рублей. Если эти затраты на 30 лет разделить, то получается в среднем в год при нормальном состоянии всего этого мы должны 300 млрд на капексы отстегивать.

Ну если, конечно, не хотим жить лет 20, ничего не делая, что уже случалось. А потом нужно будет ежегодно платить уже 600 млрд. Эти затраты никуда не выкинешь, это затраты на обновление стареющих сетевых активов.

Особенность электроэнергетики в том, что основные активы стоят очень дорого. Вот, например, в IT-компаниях основные активы стоят очень мало на фоне выручки, прибыли. Никуда не денешься, так в принципе всегда будет, — чуть меньше, чуть больше.

Операционные затраты (опексы). Мы создали какую-то структуру, которая поддерживает ее текущее жизнеобеспечение, — всех, кто чинит, руководит, пишет отчеты, подключает потребителей — все это связано с содержанием организации. Это и есть операционные затраты в широком смысле понятия.

Потери, ясный день. Нам сбыт отдает сколько-то киловатт-часов, а сети до потребителя столько не доносят, и разницу, прошу прощения, по очень конкретному тарифу мы оплачиваем энергосбытовой компании. Это очень существенные затраты.

Понятно. И что с позиции государства с этим всем делать?

Секунду. Так как я говорю про тридцатилетнюю перспективу, то я не могу не учитывать текущую рыночную ситуацию, то есть стоимость денег.

Конечно, я должен их дисконтировать, деньги дорого стоят у нас в стране. А это значит, что то, что произойдёт через 10 лет, для меня становится не сильно важно.

При нашей ставке дисконтирования, принятой в энергетике, через 10 лет стоимость актива будет в 3 раза ниже, чем сейчас. В Штатах это было бы по-другому, тем более в Швейцарии.

Поэтому «что такое хорошо», с точки зрения государства, выглядит таким образом: это все — экономии по надежности, качеству и доступности, по капексам, опексам и потерям — складываем и вычитаем инвестиции.

Это и есть эффект! Мы его хотим максимизировать. Такую постановку можно считать формализованной. Без такой постановки нельзя сравнивать технологии и решения, будет вкусовщина — мне нравится, а мне не нравится.

Чем хороша цифровая подстанция? Киньте ее на эту формулу и покажите, хорошо получается или нет.

Интересный у Вас подход. Он построен на строгом определении меры справедливости, как в учении Платона об идеальном государстве… А как этот подход был использован при постановке задачи для проектов НТИ?

Она не такая строгая, потому что формула, о которой я сейчас рассказал, ко мне позже в голову пришла. Она звучит так: «Масштабируемая бизнес-модель района электрической сети нового технологического уклада, обеспечивающая надёжность, качество, доступность и потери на уровне США при минимальной себестоимости владения (целевой показатель — 75% от текущей себестоимости)».

Для оценки потребительских качеств я для бенчмарка взял Штаты. Они намного лучше по всем трем показателям и их энергосистема похожа на нашу (большие расстояния, много воздушных линий).

Нельзя Германию брать для сравнения, ее энергосистема не похожа на нашу. Стран в мире с похожей на нас энергетикой четыре: Китай, Индия, Бразилия, США. Кого из них лучше всего выбирать для бенчмарка?

Никто не подходит, только Штаты подходят. Тем более, что у них более развита экономика, их киловатт-час эффективнее нашего в 4,5 раза. Если разделить ВВП на потребленную электроэнергию, то американский киловатт-час производит товаров и услуг в 4,5 раза больше, чем наш.

Я помню, что когда Вы первый раз предложили такое целеполагание, то меня больше всего заинтересовало слово «бизнес-модель». Вы предметом проекта сделали не технологию, не продукт, а бизнес-практику.

Существенно еще то, что это масштабируемая бизнес-модель. Нам не нужно сразу решать глобальные задачи по всей стране, нужно сделать модель одной ячейки (РЭС — района электрической сети), потому что она более-менее одна и та же для всех РЭС.

У нас их 2000. Отработал хорошо одну, потом 5, показал, что это эффективно, действительно добился по этой формуле всего хорошего, — и вперед, масштабируй на всю страну.

А дальше предлагай для всего мира. Потому что весь мир организован ровно так же. В Штатах 3000 таких ячеек, в Южной Африке — 600, в Бразилии тоже 2000, как у нас.

Принцип один и тот же, потому что это естественная форма территориальной организации во многих странах.

На что ещё хотелось бы обратить внимание, — что в данной постановке потребительские свойства сформулированы в виде ограничений.

Надежность, качество, доступность как ограничения, т.е. достижение каких-то значений, а не максимизация. Целевая функция оптимизации — это себестоимость. Хотя в предельном случае я предлагаю максимизировать эффект, который включает в себя все шесть составляющих.

Надо только суметь все слагаемые перевести в рубли, то есть мы ко всему должны приписать экономические весовые коэффициенты, которые переводят наши физические параметры в ущерб.

Это непросто…

Если у вас нет в расчете эффекта ущерба, тогда вы плохо этим занимаетесь, ведь он в жизни есть, и он всерьез есть. Вся экономика и энергетика Советского Союза и технические решения, которые были тогда приняты, они построены на понимании того, что ущерб есть.

Иначе никто бы не требовал строить двухтрансформаторные подстанции.

Если у вас нет в расчете эффекта ущерба, тогда вы плохо этим занимаетесь, ведь он в жизни есть, и он всерьез есть.

Повторюсь, сейчас мы выбрали несколько упрощенную постановку. Из шести составляющих мы учли только пять, пока решили не учитывать снижение операционных затрат.

При этом, только три учли в экономике (капитальные затраты, ущерб от прерывания, потери), а два учли в виде ограничений (качество и доступность). Это не очень красиво, лучше бы были весовые коэффициенты. Мы пока не можем все в экономику перевести.

Минус инвестиции, понятно. По качеству и доступности мы в проектах вводим ограничения: напряжение в точках сети должно соответствовать нормативам, доступность должна соответствовать пятилетнему прогнозу роста потребления.

То есть мы проектируем сеть так, что все потребители в горизонте пяти лет во всех точках сети будут иметь нормативное качество.

А почему операционные затраты выпали? Организационные изменения плохо даются?

Да, мы их проигнорировали, к сожалению. Это потому что уменьшение опексов связано с изменением организационной структуры, а сегодня не готовы сетевые компании даже с переходом на новые технологии сразу проводить организационные изменения и снижать затраты.

Мы их из расчета эффекта сознательно убрали, но намекаем компаниям аккуратно, указывая расчётную трудоемкость в случае применения нашего подхода.

Например, мы показываем, насколько опекс снизился при ликвидации аварии. Но мы просто показываем, а дальше субъекты думают, интересно им это или нет.

Да, социальные системы хуже всего поддаются инженерной рационализации.

2. О комплексном решении для цифрового РЭС

Постановка задачи предельно понятна. А какими технологическим решениями она может быть решена?

Какие технологии используются? Собственно говоря, их четыре. Но сначала давайте обсудим проблематику современной технологической организации распределительной сети.

Сеть сегодня сложена, грубо говоря, вот так. Есть подстанции (например, 35 кВ на 10 кВ), в них два трансформатора, из каждой подстанции выходит шесть фидеров 10 кВ.

Все фидеры, как правило, радиальные. Да, на самом деле они зачастую имеют физические связи между собой, между соседними подстанциями. Но при этом они не автоматизированы, поэтому это радиальная структура.

Её проблема известна. Как только у вас авария в одном месте, у вас весь фидер вылетает. С точки зрения надежности, соответственно, у вас возникают серьезные проблемы: найти это место, локализовать, направить аварийную бригаду для ремонта.

Причем локализовать аварию при данной организации сети тяжело, потому что обеспечить энергией в авариной ситуации можно тех, кто сверху, а с теми, кто снизу, ничего не сделать, — пока ты не восстановишь линию, они все будут сидеть без света.

Распределительная сеть во всем мире на таком классе напряжения выглядит плюс-минус одинаково.

Еще неприятно, что релейная защита, которая стоит на выключателях, у основания подстанции, придуманная сто с лишним лет назад, идеологически не изменилась.

Только тогда у людей, которые придумали релейную защиту, в руках были лишь куски железа и меди, и они сделали этот функционал, включая разные характеристики, — что они только там не навертели.

А нынешние люди, имея на борту каждого присоединения компьютер, делают то же самое. И это как минимум странно. Но это является мировым стандартом.

Хотя они сейчас много чего могут посчитать и реализовать, нет, они ровно эту характеристику выписывают, которую придумали инженеры сто лет назад, даже не поинтересовавшись, почему она такая случилась.

Когда начинаешь в нее лезть, оказывается, что случилась такая, потому что на том устройстве другую было тяжело получить. Не потому, что она нужна кому-то именно такая.

Что поделать! Парадоксы инженерной традиции…

Еще что важно. Существующая процедура устранения аварий изначально плохая. Она состоит из N этапов: поиск, локализация, и потом только переходим к ремонту и сборке обратной схемы.

К сожалению, этапы первые, они с точки зрения SAIDI самые плохие, потому что у нас еще отключены все потребители. Вот когда мы переходим к ремонту, жизнь становится легче, потому что к этому моменту мы уже локализовали какую-то часть сети, и даже длительность ремонта не так значительно влияет на интегральные показатели всех потребителей.

А вот пока мы найдем в этой топологии, где авария, пока локализуем ее, — вот это самый поганый этап, но как раз на него технологией можно лучше всего повлиять.

На время ремонта повлиять, например, тоже можно, но другими технологиями, они скорее организационного свойства, и они менее существенны при этом.

Много разных решений существует, многое пытаются сделать, но системных решений нет.

А что предлагаете Вы?

С той же самой сетью мы делаем следующее: мы соединяем фидеры соседних подстанций через реклоузеры, и выбрасываем те участки сети, что становятся лишними. По практике, лишнего оказывается раза в 3 больше, чем мы достраиваем.

Иногда получается так, что нам вообще ничего не приходится достраивать. Обычные подстанции меняем на точки трансформации. Это означает, что нам нужен только трансформатор как точка ввода мощности — без всего остального, что стоит сейчас на подстанциях. В результате радиальную сеть мы превратили в ячеистую.

Подстанции, соответственно, упростились до полного безобразия, потому что, во-первых, не нужно столько фидеров, во-вторых, нам не нужно резервирование сверху.

Я хочу заметить на всякий случай, что это резервирование, оно не касается потребителей, оно резервирует от отказов вышестоящей сети, но никак не от отказов снизу, которых основная масса.

Поэтому это резервирование, зачем оно? Но вы можете сделать резервирование снизу. Если у вас аппаратура достаточно продвинутая для того, чтобы разбить РЭС на участки с подачей питания независимо для каждого куска, то тогда у нас вся остальная сеть остается запитанной при выбывании любого куска такой сети.

Такую сеть мы назвали автокластерная. Это первое технологическое решение.

Понятно, «автокластерный подход» переводит сеть из радиальной к ячеистой (mesh) топологии. А не получается ли такая сеть дороже?

Если это новая стройка, то капитальные затраты на автокластерную сеть меньше на 30–40%.

В этом году по новой архитектуре мы реализуем часть Сакского РЭС в Крымэнерго. Если все пойдет хорошо и подтвердятся наши оценки эффектов, то до 2021 года перестроим весь Сакский РЭС, а до 2024 года — все крымские распредсети.

Cледующая технология?

Программный комплекс для моделирования сети — это новый продукт для проектирования сети по постановке задачи, о которой я говорил.

Его разрабатывает компания, которая называется «Разумные электросети», которой я руковожу, в которой работает то ли 12, то ли 15 человек. Я из них знаю троих, потому что остальные по миру рассеяны. Но мне достаточно.

Эта программа помогает составить описание основных электрических параметров сети, положить сеть на геоподоснову, подобрать проектные решения, разработать функционал устранения аварий.

Исходные данные все вручную нужно вносить?

Достаточно много приходится вносить вручную. Берешь всю документацию — схему РЭС, схему подстанций, схему ТП, чтобы все это в программу перенести.

Значительно облегчает работу использование в программе классификаторов (например, функциональных типов опор). Это необходимый этап работы, — не имея всей этой информации, считать надежность невозможно. Получаем модель, которая является и технологической, и электрической.

Дальше ее нужно положить на геоподоснову. Спасибо Яндексу за качественную аэрофотосъёмку, очень легко расставить электрические опоры вдоль дорог и в поле в модель сети, так как их прекрасно видно на снимках.

В населенных пунктах сложнее, там деревья и сооружения могут загораживать опоры. У меня девочка-сотрудница не смогла в полной мере идентифицировать по расположению и по типам только около 3% опор.

На эти места надо будет съездить и фотографии сделать, удостовериться, какой там тип опор. Но 97% данных мы получаем на основе документации плюс снимки с местности. Это про сборку модели «as is».

На этой модели уже можно посчитать все, что хочешь, в рамках нашей постановки. Не надо заказывать работы проектного института, который еще и неправильно считает, потому что используют эквивалентные схемы замещения сети.

А программа формирует граф сетей, и здесь нормальное телеграфное уравнение всегда можно посчитать. И параметры надежности все считает, потоки мощности, потери, выделяет самые неприятные по потерям места, можно видеть падения напряжения, где плохо у потребителей с качеством.

Не понятно, у вас же оперативная информация не вводится, у вас только информация на основе проектной документации. Это расчеты именно по физике?

Конечно, это же модель сети. В каждом ТП сидит потребление среднее и пиковое, которое взято из данных энергосбыта.

То есть еще и эти данные вводятся, да?

Конечно. Без этого никак. Это полная модель, я должен взять данные энергосбыта: установленная мощность трансформатора, количество потребителей, которые к нему подключены, интегральные за год данные по потреблению.

Кроме того, берем замеры пиковых дней на подстанциях и приписываем коэффициент пика всех ТП, питающихся от данной подстанции, ко всем ТП.

А как эта программа используется при проектировании?

Да этот же пакет используется для модернизации сети, причем все проектные решения оцениваются с позиции вышеуказанной постановки задачи, а также следуют идеологии, о которой я рассказывал. В пакете заложены технологические описания новых аппаратов, например, таких, как реклоузеры.

Человек это делает сейчас вручную, к концу года, я думаю, это будет расставлять автомат.

Система пока не может автоматически поставить реклоузер на правильное место, но позволяет точно сравнить два проекта между собой и выбрать лучшее. Сейчас это делает человек в полуавтоматическом режиме.

То есть человек двигает реклоузер по опорам, быстро осуществляется расчёт надежности, и ты смотришь, где лучше. Есть методология, мы реализуем сейчас метод покоординатного спуска.

Скажем так, это многопараметрическая задача, в которой нужно достичь глобального минимума. То есть, поскольку у нас на кластере, электрически-связанной части сети расположено какое-то количество реклоузеров, которые должны встать в оптимальные места, существует решение с оптимальными местами.

Ну и вот поочередно начинаем гонять все эти реклоузеры, каждый раз достигая локального минимума, пока не придем к глобальному. Человек это делает сейчас вручную, к концу года, я думаю, это будет расставлять автомат.

Понятно, вы при помощи данного инструмента создаете полноценный цифровой двойник объекта деятельности — РЭС. Давайте пройдемся по остальным технологиям.

Очень важно предложить новую технологию релейной защиты. Мы создаем аппараты-реклоузеры, которым не нужны уставки.

Сейчас каждый раз при изменении сети, при изменении конфигурации, в частности, при подключении новых абонентов, нужно садиться и пересчитывать уставки, по крайней мере, проверить, что они не уплыли.

Потому что внутренне в защиты сейчас заложен достаточно такой, в общем-то, тупой функционал.

Основная защита — это, как известно МТЗ — максимальная токовая защита. Короткое замыкание и большой ток — это не синонимы. Большой ток может случиться от других причин.

От короткого замыкания может случиться не очень большой ток, если у вас длинный фидер, и там в конце замыкание. То есть это известные проблемы, и их пытаются решать всякими более тонкими настройками, инверсными характеристиками, более точными расчетами, уставками зима-лето и т.д.

Много всего наворочено, что требует обслуживания и может повлечь за собой серьезное количество ошибок.

Если отвлечься от этого постулата и вспомнить, что короткое замыкание — это физическое замыкание двух проводов, значит, при этом изменяется структура сети. А сеть описывается некими уравнениями.

Если эти уравнения в реальном времени решить, то получим существенно более чувствительную к КЗ и, одновременно, не чувствительную к паразитным режимам, защиту.

Ресурсные основания у нас для такого подхода теперь есть: аппарат имеет на борту 10 широкодиапазонных датчиков — 3 датчика тока, 6 датчиков напряжений и один датчик тока нулевой последовательности— и фактически приличный промышленный компьютер.

Да, функционал защиты не тот, к которому мы все привыкли, но, оказывается, что на всех аппаратах можно поставить одну и ту же защиту, они вообще не отличаются друг от друга, и при этом они будут правильно выделять повреждённый участок.

В итоге, получается, что все аппараты, стоящие в автокластерной сети, одинаковые. Это — огромное подспорье.

Функционал у всей этой популяции аппаратов очень напоминает, если аллегории приводить, каких-нибудь пчел, когда большое количество одинаковых субъектов, каждый из которых туповат слегка, но их совокупность ведет себя гораздо умнее, чем отдельно взятый субъект. Вот здесь та же самая история.

Нужна ли какая-то в реальном времени связь? Каждый работает автономно?

Каждый аппарат работает автономно. Но он знает то, что другой знает то же, что и он.

Он по этим 10-ти параметрам измеряет, что происходит, и знает, что тот, кто стоит с ним в связке, тоже это измеряет, и он будет себя вести определенным образом. А он реакцию того видит, отключился ли он или включился — напряжение пропало или нет.

Он знает, что у него за спиной вышестоящий, потому что у него направление мощности туда. А там нижестоящий. Если у него тот отключился, у него пропало с этой стороны напряжение, и он это видит.

И не нужно настраивать каждый отдельно?

Не нужно, просто ставить и всё. В этом основная особенность. Вот мы сейчас это на Сакском РЭС отрабатывать хотим. Если получится — это будет что-то действительно новое. Модульность, гибкость.

Большие объекты, индивидуальные настройки заменяем совершенно стандартными аппаратами, которые можно повесить на любую опору. Он сломался, его выкинули, поставили такой же точно. Он сам по себе маленький, компактный и совершенно типовой.

На складе нужно иметь только его, не нужно больше заказывать ничего. Надежность, кстати говоря, отработана очень высокая.

Понятно, основной архитектурный элемент автокластерной сети — реклоузер — реализован на принципах Plug&Play, а также мультиагентного управления. Мы подобрались к последней технологии. Что это?

Это продукт для управления этим всем безобразием, продукт для диспетчеров. Он осуществляет управление в режиме «мягкого» реального времени. Каждые 5 минут происходит съем данных со всех аппаратов-реклоузеров, затем данные загружаются в модель сети, пересчитываются параметры падения напряжения, вычисляются потоки мощности и т.п.

А измерение где производится?

В реклоузерах. У них же у всех идут измерения. Автоматика их работает постоянно и отрабатывает за миллисекунды. Но каждые 5 минут в медленном режиме она сгружает свои данные на сервер. Сервер это загружает в модель, данные со всех измерений, всё пересчитывает и восстанавливает модель сети.

На базе этой системы мы организуем с элементами искусственного интеллекта автоматизированное управление различными процессами, например, процессами ликвидации аварии.

В чем состоит элемент искусственного интеллекта? В том, что программа выдает автоматические подсказки диспетчеру.

Кстати, по безопасности очень серьезные предоставляются возможности. Стоит куча блокировок — система, например, не даст включить аппарат на линии, которая заземлена, не даст включить аппарат на линии, на которой работают люди. Запретит просто.

И напишет: «Друг, люблю, ценю, но включать не дам». И запишет в протокол для прокурора.

То, что управление не полностью автоматизировано и реализуется в виде советчика — это исключительно из нормативных соображений. Мы не можем нормативно это преодолеть, поэтому мы даем подсказки, а диспетчер принимает «да» или «нет».

В большинстве случаев это сводится к тому, что пакет считает оптимальную процедуру по ликвидации аварии — куда послать аварийную бригаду, что делать, что отключить, что включить.

У диспетчера есть все права нарушить рекомендации, но потом, правда, придется объяснять, почему.

Резюмируя архитектурно-технологическое решение вашего варианта цифрового РЭС, можно отметить следующие его свойства: ячеистая топология, Plug&Play подключение компонент, цифровое моделирование, агентное управление быстрыми процессами, интеллектуальное управление медленными процессами. Мне представляется, что это достаточно полноценное отражение технологического фронтира новой промышленной революции.

Продолжение следует…

Источник: medium.com

(6 оценок, среднее: 2,33 из 5)

Загрузка...